[Aristofun]

---

[Aristofun]

---

[Aristofun]

---

[Aristofun]

---

[Aristofun]

---

[Aristofun]

---

[Aristofun]

---

[Aristofun]

---

[Aristofun]

---

[Aristofun]

---

[Aristofun]

---

[Aristofun]

---

Нарисовала Майкла, сунула в сканер, вышел Маяковский...

[Aristofun]

---

[Aristofun]

---

[Aristofun]

---

[Aristofun]

---

[Aristofun]

Название: Твое здоровье
Автор оригинала:zamwessell
Ссылка на оригинал: Cheers
Фэндом: X-men the first class
пейринг: Эрик/Чарльз
Перевод: Flame R
Бета: Noda
Рейтинг: НЦ-17 за язык. (Авторский)
Саммари: Чарльз пьян. Эрик пьян чуть меньше.

1900 слов

- Я могу раздеть человека силой мысли, – говорит Чарльз, посмеиваясь, и вновь смотрит на дно бокала.
– Почему это он пуст? Он не был пустым.
Эрик ухмыляется в ответ:
– Ты выпил его.
– Я не понимаю, почему ты все ещё compos mentis ? И compos я произношу без «t», потому что compos mentis с «t» – это я сейчас, compost mentis. А ты бы сказал: «Мертвецки пьян», – бормочет Чарльз, обхватив стакан.
Эрик глядит на ловкие пальцы, поглаживающие стекло, и не впервые за вечер задается вопросом, делает ли Чарльз все это нарочно? Всегда ли он такой после пары бокалов? Не удивительно, что ему так тяжело подцепить девочку.
Чарльз смотрит вопросительно, становится понятно: пора что-нибудь сказать.
– Я немец. Если я захочу надраться до твоего состояния, мне понадобиться чистый скотч.
– Я могу раздеть человека силой мысли,– повторяет Чарльз.
– Этим интригующим фактом ты уже успел поделиться, – отвечает Эрик.
– Разве это не замечательно? Мне так тоже показалось. Я подумал, это же интересно! Я должен рассказать Эрику. Эрику нравится слушать об интересных вещах. Он интересный человек, который любит все интересное. Эрик похож на меня. Я говорю о тебе в третьем лице, потому что, как ты заметил, я надрался.
– Оу…Я так не говорил.
– Куда пропало пиво? – удивляется Чарльз, опять уставившись на бокал.
Если бы год назад кто-нибудь сказал, что он будет сидеть здесь, а Чарльз Ксавье всего-то после пяти бокалов пива будет размахивать руками в восхищении, ужасе или восторженности и смотреть на него, Эрика, широко распахнутыми голубыми глазами, и что ему, Эрику, не захочется немедленно выбить ему челюсть, и все будет казаться очень милым, он бы избил этого пророка. А ещё Эрику было интересно, какой идиот сказал Чарльзу, что у того крепкая печень. С другой стороны, за это можно и поблагодарить: Эрику никогда раньше не приходилось пить с тем, кто бы становился похож на щенка, когда опьянеет. На самом деле, ему попадались щенки, которые лучше себя контролировали и держались с большим достоинством. Казалось, ещё чуть-чуть и Чарльз уткнется носом в ладонь и завиляет хвостом.
– Это какое-то неправильное пиво, – возмущается Чарльз. – Оно по-прежнему пропадает.
Его глаза расширяются, озаренные идеей. Он наклоняется ближе в Леншеру и понижает голос до шепота.
– Возможно, в этом баре есть ещё один мутант. И вероятно, он заставляет пиво исчезать. Это была бы чудесная способность.
– Мы бы могли пригласить его в команду, чтобы он опустошал бар Шоу, – иронизирует Эрик.
– У тебя все продумано, – говорит Чарльз и треплет его по щеке. – Даже не знаю, что бы я без тебя делал. – Он резко выпрямляется и смотрит вниз. – Кто передвинул пол? Почему пол движется? Неужели бар заполнен мутантами? Их надо найти и поздравить!
– Пол все ещё здесь. Не желаешь подняться?
– Я хочу встретить мутанта, который заставляет пиво исчезать, – протягивает Чарльз. – Пиво. Испаряться. Он здесь стопроцентно.
Потом он щурится в задумчивости:
– Рифмовка улучшает память. Я обнаружил, что она просто незаменима, если кто-нибудь… как это… пьян. Все мои заготовки для знакомства рифмуются.
– Когда ты не заставляешь людей раздеваться силой мысли, – добавляет Эрик.
– Как ты узнал? – спрашивает Чарльз, ошарашено уставившись на него. – Кто рассказал тебе?
– Ты. Только что.
– А, да. Именно так я и поступил, разве нет? – Чарльз широко улыбается, ничуть не смутившись. – Я, должно быть, пьян.
– В стельку.
– КТО СТЕЛИТ СТЕЛЬКИ? Я хочу заглянуть ему в сознание.
– Чарльз, тебе стоит выйти глотнуть воздуха.
Чарльз умоляюще смотрит на него, а в синих глазах столько грусти, будто бы Леншер съел последний кусочек пирога.
– Но я хочу остаться здесь. С тобой.
– Хорошо. Тогда оставайся.
– Мне не нужен воздух, если рядом есть Эрик, – хихикает Чарльз.
Эрик мог бы сорвать все запонки с рубашки Чарльза за двусмысленность, но, когда он так улыбается и наклоняет голову, будто перед ним сидит сразу три Эрика, и невозможно понять, который ему нравится больше, остается только кивнуть и ухмыльнуться в ответ.
Мимо проходит бармен и Чарльз кричит:
– Три скотча вот этому привлекательному молодому человеку, – в порыве воодушевления он чуть не сваливается со стула, так что Леншеру приходится выставить руку, чтоб не дать ему упасть.
– И принесите ему колу.
– Я не хочу колу. Это для девчонок. Я не девчонка. Меня зовут Ксавье. Чарльз Ксавье.
– Как замечательно ты натренировал память в Оксфорде, – бормочет Эрик.
– Эрик, ты настолько скучно трезв, – шипит Чарльз. – Настолько зажат. Или... В общем, замкнут. Кто-то должен тебя раскрепостить. Я пробовал, но вероятно, провалился. Ты все ещё закрыт.
– Наверное, где-то на мне спрятана застежка.
Кажется, Чарльз в жизни не слышал ничего более смешного, он пару раз хлопает Эрика по коленке. Приносят колу и три скотча. Первый Эрик выпивает залпом в робкой надежде, что это сделает речи Чарльза более осмысленными.
–У тебя есть заготовки для знакомства с девочками? Или все эти телочки просто падают тебе на колени как пули? Как все то, что может перепасть тебе, когда ты высок, красив и ненормально сексуален даже в самой нелепой водолазке.
Чарльз поднимает стакан, вскользь салютует и отпивает.
– Какое забавное пиво со вкусом колы.
– Мне нравятся водолазки,– отвечает Эрик, чувствуя странную легкость внизу живота, возможно, не стоило пить виски так быстро, либо надо выпить ещё.
– На скольких языках ты разговариваешь? – спрашивает Чарльз. – Мне кажется, на непростительно многих.
– На непростительно многих, – подтверждает Леншер.
– Хорошо, я так и подумал, – усмехается Чарльз. – Поцелуй меня.
– Прости, что?
Глаза Чарльза внезапно темнеют от паники и смущения.
– Я сказал что-то неприличное?
– Нет, – отвечает Эрик, ощущая, как пересыхает во рту. – Вероятно, ты вообще ничего не говорил.
– Так это замечательно. «Ты не можешь сказать ничего глупого, если ты ничего не говоришь», любил повторять мой приемный отец. Бедняга. Постоянно открытое сознание. Ты знаешь, некоторые люди просто не способны его закрыть.
– В самом деле?
– Но большинство может. – Чарльз продолжает. – Вот ты можешь. Ты уже. Закрыт. Очевидно. – Поцелуй меня. Я хочу тебя. Так, как, наверное, не хотел ничего в жизни.
Эрик чувствует, как желудок медленно переворачивается. Чарльз невинно улыбается, мягкие каштановые волосы обрамляют лицо так, будто их кто-то подсвечивает изнутри. Так выглядит дом, который видишь со стороны дороги, когда гуляешь в одиночестве посреди холодной ночи. Дом, где обитатели будут добрыми, будут играть в шахматы и смотреть на тебя голубыми глазами, полными надежды, и, возможно, ты сможешь остаться на ночь.
– Куда делось пиво? Откуда здесь кола? Я не хочу колы!
– Тебе лучше пить колу.
– Да? – тянет Чарльз, глядя с сомнением. – Ну, раз ты так говоришь.
Он опустошает стакан, проливая немного на подбородок, но ничего не замечает. Тогда Эрик ворчит:
– Дай я, – придвигается и вытирает колу большим пальцем. Взгляд, который Чарльз бросает на него, заставляет схватить следующий стакан скотча, потому что, возможно, после виски действия Чарльза покажутся более осмысленными, а, может, и нет. Но, в любом случае, у него появится оправдание.
– Отвечу на твой вопрос: я никогда не использую заготовки для знакомства.
– То есть каждая просто падает в твою кровать? Ты прогуливаешься после обеда и просто находишь их там с раздвинутыми ногами, в ожидании, пока ты трахнешь их безо всяких эмоций?
Эрик сглатывает, неприятно. Брюки жмут. «Чарльз, конечно же, не специально»,– уговаривает он себя. Он просто не может поступать так нарочно.
– Так ты?
– Я что?
– Просто их трахаешь? – Леншер думает, что действительно пытается хлопать ресницами. Это шокирует.
Он поднимает третий скотч и делает нервный глоток.
Чарльз неосторожно двигает локтем – и скотч разливается, попадая прямо на лицо.
– Эрик.
– Что?
– Эрик, ты перебрал, – говорит Чарльз, и, когда Эрик ставит стакан и растерянно смотрит на него, добавляет: – И у тебя немного…
Чарльз наклоняется и стирает виски с подбородка Эрика двумя пальцами, а потом очень драматичным жестом – настолько, что брюки Эрика трещат по швам – засовывает их в рот и обсасывает, глядя из-под ресниц.
– Чарльз. По-моему, достаточно.

– Я пью колу. Лучше беспокойся о себе.
– Я как-нибудь справлюсь, – огрызается Эрик, гадая, почему в голове так светло, и рассматривая Чарльза, который задумчиво лижет подушечку указательного пальца. Он думает: «Это все второй скотч».
– Да, полагаю, ты справишься. Ты сильнее их всех. – Ксавье глупо усмехается и покачивается на стуле, Эрик выставляет руку, чтобы остановить его. В ответ Чарльз абсолютно трогательно улыбается, голубые глаза просто сияют. Я думаю, у тебя большой член. Судя по твоей походке.
Эрик сглатывает и пытается не выпить весь скотч разом, но из-за Чарльза это абсолютно нереально.
– Чарльз, ты не осознаешь насколько много выпил, – говорит он, стараясь представить наименее привлекательную вещь в мире, чтобы уменьшить болезненное давление в штанах. Ноги Хэнка. Ноги Хэнка. Ноги Хэнка. – Думаю, нам стоит отвести тебя домой.
– Отлично, я надеялся, что ты это скажешь. Можешь не тратить время на поцелуи. Просто трахни меня. Просто. И более эффективно.
– Чарльз, ты очень пьян, – и Эрика раздражает грубость собственного голоса.
– Эрик, ты намагничен. Но завтра я буду трезв, а ты так и останешься намагниченным, – Чарльз икает. Эрик смеется, а потом его оглушает мыслью: «И я все ещё хочу тебя поцеловать».
А потом Чарльз, нелепо улыбаясь, соскальзывает со стула практически ему на колени.
– Я Уинстон Черчилль, – мямлит он, хватаясь за пиджак Эрика.
– Заткнись, –фыркает Эрик и, несмотря на то, что Чарльз пахнет пивом и колой, он ещё никогда в жизни так не хотел кого-нибудь поцеловать.
– Пойдем домой.
Затем он осторожно слезает со стула, Чарльз все ещё держится за него, их вдвоем качает, и Чарльз опять смеется, не отпуская пиджак, и вот таким образом они практически протанцовывают к выходу. За дверью Чарльз по-прежнему толкается и хихикает, и Эрик знает: Чарльз пьян, они оба пьяны, но Чарльз рядом такой теплый, податливый и охуенный. Эрик делает два шага вбок, припечатывает Чарльза к стене и бормочет:
– Никаких больше разговоров.
А потом целует жадно и сильно, ощущая вкус пива, колы и ещё чего-то более тонкого и деликатного, должно быть, это вкус Чарльза. Чарльз обхватывает его за шею – и сознание заполняет одна мысль: «Хорошо». Чарльз засовывает руки ему в штаны и думает: «И ты тоже. Замечательно!» – тонкие пальцы перемещаются по телу с потрясающей нежностью, Эрик шепчет:
– Чарльз, достаточно, – и перехватывает Ксавье за запястье.
Чарльз разочарованно смотрит голубыми глазами и практически надувает губы.
– Ты абсолютно невероятный, – выдыхает Эрик.
Чарльз опять засовывает руки ему за пояс.
– Чарльз, – предупреждает Эрик.
–Я не виноват, что ты настолько сексуален, когда я пьян, – Чарльз озадаченно умолкает на миг, а потом добавляет: –Хотя эти показатели могут быть никак не связаны.
Эрик целует его снова. Кажется, что стоит позволить Ксавье продолжить, потому что если не, они просто не дойдут до дома. А ещё он так близко, так ужасающе чудесно близко. А потом Чарльз отстраняется, сощуривает глаза и думает: «Вот так». И в сознание Эрика врывается образ: Чарльза на коленях перед ним, абсолютно обнажен, делает минет, а Эрик тянет его за волосы. Эрик пораженно цепенеет, а затем просто целует Чарльза, и думает, что никогда от этого не устанет и что если его не раздражает мертвецки пьяный Ксавье – наоборот, кажется привлекательным, охрененным и тому подобное – то, возможно, это…
– Тшш, – шипит Чарльз, вытаскивает руку из брюк Эрика и задумчиво обсасывает пальцы, и у Эрика встает.
– Чарльз, ты просто невообразим, – шипит он.
– Тшш, – повторяет Чарльз, прикладывая палец к губам. – Ты пьян, Эрик.
– Ты тоже, – Эрик… – Но когда я протрезвею, я по-прежнему буду любить тебя.
И он не уверен, кому принадлежит эта мысль.
Чарльз усмехается, и тогда, прежде чем оторваться от стены и пойти в отель, Эрик целует его ещё раз.
Становится тихо.
– Ты знал, что я могу раздеть человека силой мысли? – спросил Чарльз, чуть не врезавшись в него.
Эрик пытается не возвращаться к мучительно соблазнительному видению, вместо этого он обнимает Чарльза за талию, ловит его руку и переплетается с ним пальцами. Чарльз довольно льнет к нему и практически урчит. Эрик утешает себя тем, что со стороны абсолютно очевидно: они пьяны в хлам, но, между прочим, даже в таком состоянии он все ещё может швырнуть фонарем, крышкой люка или автомобильным колпаком в любого, кто бросит на них косой взгляд.
– Я могу, ты знаешь, – шепчет Чарльз, потом смотрит, будто гадает, а не сообщает ли он это уже четвертый раз. Поэтому Эрик снова целует его.
– Ты не говорил.

__________________________________
compos mentis - В здравом уме (лат)

---

[Aristofun]

- Слушай меня внимательно, мой друг. Убийство Шоу не… Эрик, что ты делаешь?!
- Я не могу читать твои мысли — скажи, о чем ты думаешь?
- Эээ... что?
- Теперь я боюсь. Я не тебя боюсь… я боюсь потерять тебя, боюсь, что ты уйдешь!
- Эрик?
- Ты - мой личный сорт героина.
- О нет, пожалуйста, не начинай!
- Значит, лев влюбился в овечку.
- Неееет, прекрати, умоляю! Я сдаюсь, сдаюсь!
- Шах и мат, Чарльз. И один-ноль в мою пользу.

---

[Aristofun]

Когда новенький, Ксавье, зажимает Леншерра у шкафчиков в раздевалке, неся какую-то ересь про цвет глаз, Эрик смекает, что так просто отвязаться не получится.
Эрику страшно, потому что Чарльз — первый, кто подошёл так близко к разгадке его страшной тайны.
— Флуоресценция, — пикает Леншерр при следующей встрече в коридоре, коря себя за неудачный выбор оттенка контактных линз и пытаясь отпихнуть назойливого одноклассника, норовящего рассмотреть его радужку поближе.

Но только через неделю в лесу на полянке среди хиленьких сосенок, Эрик понимает насколько влип.
— Ты постоянно приторговываешь каким-то хламом перед уроками, — вещает Чарльз профессорским тоном, пугая редких ворон, не ретировавшихся с места боевых действий вовремя, — у тебя бледная кожа, твои глаза меняют цвет. А иногда ты говоришь так, будто твоя бабушка из Одессы, ты никогда не ешь свинину, когда её дают на завтрак в столовой, и не ходишь в школу по субботам… Не подскажешь, кстати, как пройти на Дерибасовскую?
— На Дерибасовскую не ходят, на Дерибасовскую гуляют постепенно.— Тут же выдаёт Леншерр, прикусывая язык. — Не знаю, то есть…
— Я знаю, кто ты, Эрик! Ты еврей! — произносит Ксавье тихо, почти доверительно.— И не ты один. — Добавляет чуть погодя

---

[Aristofun]

- Слушай меня внимательно, мой друг. Убийство Шоу не... Эрик, что ты делаешь?
- Ничего, просто лениво потягиваюсь.
«И становишься похож на пантеру, такой сильный, стройный, весь в чёрном, даже скалишься»
- Убийство Шоу не принесёт тебе удовлетворения!.. То есть, я хотел сказать…
- А что же тогда принесёт мне удовлетворение, друг мой?
- Секс со мной, прямо сейчас, прямо здесь. Ой. Или… тарелка наваристого борща, например. Хехе.
- Эврика. Борщ. Пойду овощи нашинкую.

«Вот он, генезис жесточайшего в мире злодея» - думал Чарльз, и одинокая слезинка катилась по его щеке.
Внизу, на кухне, Эрик тоже плакал. Он резал лук.